Try to catch your dream...
Все у меня в последнее время как-то не слава Богу. Все катится в одну большую черную дыру, и я прямо жду в итоге знакомого звука сливного бачка.
У друзей в жизни какая-то регулярная лажа, люди обижают друг друга, сами не понимая, зачем.
Из дома звонят с гирляндой проблем, увесисто повисшей на телефонной трубке.
Нищебродство прогрессирует, причем уже в геометрическом смысле.
На работе, в семье, да везде происходит что-то непонятное, но неизменно фактом своего наличия не радующее.
В пятницу весь день провел в больнице: харкался кровью, натужно кашлял, рентгеновский аппарат дребезжал над головой, а сердитая тетка в халате орала в подозрительного вида рупор: развернуться! рот открыть! лицом в металлическую пластину!
Дэйв разворачивался, открывал рот, утыкался лицом в окрашенный белой краской металл и пытался пошевелить давно превратившимся в кисель мозгом, чтобы сообразить, какое количество излучения сейчас проходит через его бренные телеса. Выходило все равно плохо, но он очень старался.
В итоге из больницы удалось сбежать часов через пять непонятных процедур, с развевающимся свитком написанных корявым почерком врача рекомендаций и назначений и с жутким диагнозом "трахеобронхит, острый гайморит и ринофарингит".
"Шта?" - сказал Дэйв и тихо уполз подыхать в свою нору.
Точнее к нотариусу, но это совершенно другая история.
И вот что удивительно, тут бы впасть в депрессию (тем более, что на бутылочке с каплями в нос данный момент описан как вполне официальное побочное средство, и не надо даже выдумывать посторонних причин), но Дэйв запивает вином антибиотики, Дэйв дает соседке советы, как вести себя с мужиками, Дэйв подает бомжам, мучает гитару и травит истории, Дэйв ржет, как будто у него нет совершенно никаких проблем, Дэйв кашляет, как туберкулезник и шутит сам над собой.
Дэйв счастлив, и наверное, это от того, что он любит жизнь просто так.
А в субботу в логово нагрянул Мартин с лекарствами, запретил Дэйву курить и взялся решать его дела.

У друзей в жизни какая-то регулярная лажа, люди обижают друг друга, сами не понимая, зачем.
Из дома звонят с гирляндой проблем, увесисто повисшей на телефонной трубке.
Нищебродство прогрессирует, причем уже в геометрическом смысле.
На работе, в семье, да везде происходит что-то непонятное, но неизменно фактом своего наличия не радующее.
В пятницу весь день провел в больнице: харкался кровью, натужно кашлял, рентгеновский аппарат дребезжал над головой, а сердитая тетка в халате орала в подозрительного вида рупор: развернуться! рот открыть! лицом в металлическую пластину!
Дэйв разворачивался, открывал рот, утыкался лицом в окрашенный белой краской металл и пытался пошевелить давно превратившимся в кисель мозгом, чтобы сообразить, какое количество излучения сейчас проходит через его бренные телеса. Выходило все равно плохо, но он очень старался.
В итоге из больницы удалось сбежать часов через пять непонятных процедур, с развевающимся свитком написанных корявым почерком врача рекомендаций и назначений и с жутким диагнозом "трахеобронхит, острый гайморит и ринофарингит".
"Шта?" - сказал Дэйв и тихо уполз подыхать в свою нору.
Точнее к нотариусу, но это совершенно другая история.
И вот что удивительно, тут бы впасть в депрессию (тем более, что на бутылочке с каплями в нос данный момент описан как вполне официальное побочное средство, и не надо даже выдумывать посторонних причин), но Дэйв запивает вином антибиотики, Дэйв дает соседке советы, как вести себя с мужиками, Дэйв подает бомжам, мучает гитару и травит истории, Дэйв ржет, как будто у него нет совершенно никаких проблем, Дэйв кашляет, как туберкулезник и шутит сам над собой.
Дэйв счастлив, и наверное, это от того, что он любит жизнь просто так.
А в субботу в логово нагрянул Мартин с лекарствами, запретил Дэйву курить и взялся решать его дела.

